Сафари
"Что он, бюстов не видел, что ли?"
— Сашка, нимфеток-то не трожь, — возмутился Андрей.
— Да, Саша. Оставь, - мягким голосом подтвердил ПО. И тихим железным гвоздем вбил: — Из-за тебя, Саша, всех нас могут лишить сертификата.
Воропаев воровато оглянулся и все-таки запихал маленький, пищащий, покрывшийся гусиной кожицей бюстик в охотничью сумку. Второй, дико вереща, упрыгал под куст и выглядывал оттуда с обидой: а я? а почему не меня?
Жданов-младший уже ушел вперед. Не оглядываясь, раздвигал мощными плечами ветви. Солнце вставало. В дымном мареве леса все светлее мерцал перламутр, и все явственнее тянуло слабым ароматом - то ли портвейн со сливками, то ли бейлис с клубникой.
Рома нагнал Андрея и пошел с ним плечо к плечу. Воропаев скользящим шагом крался сбоку. Павел Олегович замыкал группу, рядом налегке шла Марго.
Сафари набирало интерес.
Бюсты, бюстики, игривые и робкие, свеженькие и зрелые, беленькие и смугло-розовые, с сосками пастельной и сочной палитры, от нежно-кремовых и розовых до алых и коричневых; малышки-недотроги и почтенные бюсты-матроны, мечтательно подрагивающие и подставляющие свои самые привлекательные округлости – бюсты теперь были повсюду. Становилось все жарче.
— Андрюша, обрати внимание вот на этот, — указала Марго.
— Почему, мама?
— Хорошие пропорции и цвет сосков. Яркий ореол. Будет много молока, — ласково пояснила она.
Сын вежливо кивнул и улепетнул вперед. Марго усмехнулась, встряхнув потной челкой. Ах, мальчишки... Вам бы только формы.
— Ай! — вскрикнул впереди Саша, отпихивая от себя обвислый желтушный бюст. Явно больной. Небось и кариес где-то тут рядом! — Пошел вон! Брысь, я сказал!
Желтый бюст уныло отлетел в сторону, но был добит Роминой умелой рукой и улетел в кусты, мигая наливающимися синяками. «Я, конечно, экстремал, но точно не любитель болезных...» — шепнул Рома смеющемуся другу.
— Я тоже, Ромио, я тоже... хоть извращенства в этом и нету, и вообще я добрый человек, но беру только здоровенькие. Даже для коллекции.
Марго сделала вид, что не слышит, и поощрительно усмехнулась уголком губ.
Сафари было в разгаре, когда мальчики впервые за день всерьез поссорились. Марго и Павел были в двух шагах, когда Андрей влепил Роме в челюсть с криком: — Не смей, я сказал! Это...
— Да что такое! Тебе же не надо уже! — возмутился Роман, уходя от прямого справа и шипя от боли – задел рукой колючки.
— Это Кирин. — Глухо объяснил Андрей и прибавил шагу, не оглядываясь на чертыхающегося Рому, с трудом выбирающегося из колючих кустов. Прелестный бюстик с крошечными сливочными сосками еще какое-то время грустно дрейфовал над ждановской головой, но вскоре отстал. Марго проводила бюстик взглядом, вздохнула и отвернулась.
Сумки были полны. Марго смешливо покосилась на мужа - он вроде и был рядом все время, но бока его охотничьей сумки кругло выпирали. Опыт, как ни крути.
Добыча уже не вмещалась в сумки, а охотники явно подустали. Но выбираться из леса им не хотелось.
Опасность подкралась незаметно. Сначала из-за деревьев вылетели разведчики – шустрые, не крупнее первого-второго номера. Старший Жданов, опытный охотник, напрягся.
— Это гон!.. — крикнул он. — Берегись! Это дикие!!!
Бюсты уже летели на них хохочущим клином, как стая мощных, шаровидных птиц. Они надвигались стремительно, слишком быстро, чтобы имело смысл повернуться и бежать! и вот, хлопая и подпрыгивая, рассекая золотистые лучи рассвета, передний бюстовый край врезался в Малиновского, стоявшего чуть впереди. Беднягу повалило и накрыло белой горой, а сверху сыпались еще, и еще, и еще – большие, маленькие, упругие, мягкие, смуглые брюнеточьи, ванильно-розовые блондинистые, веснушчатые, бледные как жемчуг с голубыми жилками и покрытые шоколадным загаром, но активнее всех был длинный с синеватыми сосками, явно старушечий! Используя преимущество, он норовил пролезть в самую середину кучи и обхватить Рому за шею! Рома в ужасе отбивался. Он не звал на помощь, он отчаянно футболил бюсты кроссовками, кулаками и головой, но их было слишком, слишком много...
Нелегко приходилось и остальным. Саша забился под куст, спасаясь от клюющих сверху бюстов, Павел и Андрей спина к спине отбивали атаки, умело и небрежно, но явно теряя силы.
Отчаяние уже подступало к горлу, как вдруг, подобострастно заверещав, огромная стая диких бюстов замерла.
И тут же лес и поляну накрыло разгорающееся сияние. Трое охотников застыли. Андрей разжал руку, уронив сумку с добычей, и бюсты тут же полезли из нее наружу, кокетливо встряхивая сосками.
Но Андрей уже не замечал их. Глаза ему наполнил молочный рассвет, и ноздри жадно дрогнули, уловив первый аромат...
Бюст - о нет, бюстище! Бюст огромный, бюст изначальный, мегабюст, бюст-повелитель величаво выплывал из-за границы горизонта. Он надвигался как сладкая, душная, вожделенная неизбежность. Андрей застыл, нелепо растопырив пальцы и страшась поверить в удачу!!! К нему ли? Дыхание перехватило первозданным ужасом – а вдруг не к нему? Вдруг к папе? Или, о, не дай боже, о, неужели к Сашке с Ромкой?
Но две сливочно-ватные, перламутровые с голубыми жилками глыбы шли как по курсу. Приблизились, ласково склонились и заключили Андрея Жданова в свои упругие объятия. Дохнуло теплом, и отчетливо запахло счастьем.
И запели птицы.
***
Она проснулась оттого, что муж слишком сильно сдавил ее набухшую молоком грудь. Левую. Под правую он подложил ладонь и слегка шевелил пальцами.
Ей хотелось еще поспать, хоть немножко... от ночного кормления прошло четыре часа, ой, тише, милый...
Но в соседней комнате уже напевала нянька и попискивал маленький Андрюшка. Вставать пора.
Она сладко, широко зевнула. Чувствовала себя свежей и озорной, может быть оттого, что он опять подкатился во сне и прижал ее, и ее грудь, как повелось всю последнюю неделю, томно нежилась в мужниных ладонях. Ах, какая же Маргарита золотая свекровь, таких золотых нянечку с помощницей нашла. Теперь и выспаться можно, и...
Нет, с этим пора что-то делать. Определенно пора! Как будто отвечая, муж хрипло застонал во сне и вжался лицом ей между грудей, так сильно, что ему на щеки прыснули белесые струйки. Она тихонько засмеялась. Милый...
Да, пора прекращать тайм-аут...
