Короче говоря: кто срубил горику Кэсвелов?!!

Телетерапия

-1-
Бабуся из квартиры с окнами на детскую площадку

   Марта Федосеевна шла по знакомому полу.
В жаркой, пропахшей корвалолом тьме не скрипела ни одна досочка.
Узкий топорик для мяса в ее привычной руке глядел лезвием в затылок крайнему, тощему белесому нескладехе. Тощий, длинный и опять в чем-то целлофановом... что за мода такая?..  «Ну, теперь уж вы у меня получите...» - предвкушалось и звенело, как в пионерской юности «взвейтесь кострами синие ночи!» Нет, ишь чего удумали! Телевизора бабушку лишить!! Вот я вам!!!
Крайний, тощий, длинный и мерцающий синим дохляк обернулся на нее и завизжал от ужаса. Она подпрыгнула, с оттягом рубанула его по темечку и сказала «хэк».

-2-
Ксюша, 28 лет, замужем, блондинка

   Ксюша Скворцова зябко переступала босыми ногами по плиточной майолике кухни. Слезы уже не жгли ей глаза.
Тьма стала прозрачней. Луна глядела на нее сквозь тюль и ждала, словно спрашивая: «Ну так как, Ксения? Решишься ты или нет?»
«Нет?!!»
Тогда - сколько еще ты будешь позволять ему топтать тебя ногами? Сколько еще он будет улыбаться, наблюдая, как ты давишься слезами – сколько?
Ксюша открыла ящичек кухонного стола и достала нож. Сладким льдом блеснуло лезвие – острый-остренький...
Света она не зажигала, и на бритвенном лезвии, предназначенном для нарезки кусочков шашлыка, жестковатых, с сухожилиями, как он любит – на этом лезвии плясали лишь синие искорки не выключенного телеэкрана.
Остро. И будет больно, очень больно...
Очень... очень...
Она знает.
   Воспоминание о том, как бывает больно, чуть было ее не отрезвило, чуть было не уняло сладкую боль обиды...
Но трезветь и задумываться ох как не хотелось! И вовремя, ах, вовремя - голубая искра телеэкрана влетела в кухню и закружилась над ее усталой прической, уколола глаза и отразила в оконном стекле лицо – бледненькая блондинка, теряющая свежесть, сумрак лба, провалы глаз, опущенные уголки губ... ОН - повторил! ОН опять повторил над ней все это!!!
Ненавистный, равнодушный, он опять проделал это.
Наговорил ей мерзостей и спокойно уснул.

   Синие искры кружили по кухне, свиваясь в буквы, строчки, тезисы, звучали неслышно и от того еще более жутко: «Я женился на тебе...»
«Я кормлю тебя...»
«Шубу купил...»
«Чего тебе еще надо? Отвали, я спать хочу!»
   Она вспомнила все – тон, хрипотцу, издевательскую тишину ночной спальни. Это его квартира и его спальня, их супружеская кровать - его кровать, и все до последней нитки и щепки, включая плачущую Ксюшеньку, все здесь принадлежит ему. И его слова, особенно те, про шубу... и про кормежку - послушно заплясали в воздухе, укладываясь в петли.
   Она вспомнила, как бросила аспирантуру. Как позволила заточить себя в золотую клетку. И то лето, брызжущее солью моря и соком персиков, и чьи-то... чьи, неужели это были его глаза, влюбленные и любующиеся – ею?!! Неужели все это – было?!!

   И слезы потекли вновь, черные и жгучие. Текли, давясь плохо смытой тушью.
Зато лезвие больше не дрожало в ее руке, и само тянулось, влекло радостной стрелочкой компаса - по узкому коридору с картинами на стенах, в элегантную спальню, к кровати шириной на всю семью, и дальше, дальше, упоительно нежно и наискосок - к мощному кадыку, мерно ходящему в сне... 

Муж посапывал, по обыкновению сбросив на пол подушку и запрокинув голову.
Лезвие в ее руке тонко, радостно вздрогнуло.

-3-
Старый пьяница, стрелочник с разъезда Бяхино

   К ночи опять накатило.
Все вспоминался Жук, рыжий беспородный кобель с умными человечьими глазами. Последняя собака, ну к черту, заводить еще ... когда вокруг то война, то пенсию задерживают, то хлеб на полустанок не привозят. За себя-то не так обидно, пожил.
Были бы деньги на ветеринара, может и выжил бы рыжий. А может и нет...
   Одиннадцать тринадцать. Сейчас.
Он подошел к окну и распахнул в весеннюю стынь. Остынь, старый. Вот... ночной с разъезда перегоняют, как всегда. Все путем.
Стук колес действовал на него лучше всяких таблеток. Стук колес и потрескивание старого дома. Эх, если б еще пес посапывал в углу у печки. Кота, может, в дом взять, того, бродячего, соседка говорила?
Нет. Не надо ему больше котов, и никого не надо. Гадить еще начнет.

   Рука потянулась за вечерней рюмкой, накатить и спать. Но странный звук, то ли треск, то ли шип, задержал пальцы, и рука повисла над рюмкой удивленным осьминогом. В углу действительно трещало, а затем и замерцало, и сломавшийся неделю назад телевизор выдал голубой экран. О как, а ведь уж совсем было собрался в чулан вынести. Чудеса...
Стук в дверь продолжил стук колес и заставил вздрогнуть, это кто еще в ночь глухую? Из-за двери взволнованно попросили: — Можно нам с вами поговорить? Про ваш телевизор?
Звучало так, будто трещал схваченный за лапу кузнечик.
   Озадаченный, он откинул дверной засов – ну давайте, заходите... Кто такие?

-1.2-
Бабуся из квартиры с окнами на детскую площадку

  Ну как?! ... Как он увернулся-то, аспид?!! Гляди-ка, тощий-тощий, а быстрый!! Ну да ладно... она ведь и не сильно-то хотела топором по голове, так, попугать только... что, не боитесь?
Марта Федосеевна стиснула губы, собралась, подняла топорик и примерилась, и тощий снова завопил как мартовский кот, а все остальные умоляюще сложили ладошки. Она широко замахнулась, и они заорали квартетом, глуша друг друга, но удивительным образом она слышала их всех:
— Аааааа! Нет! Постойте, пожалуйста, не надо, не надо!!!
— Мы все вам объясним!
— Вам нельзя больше смотреть этот телевизор! Вам вредно!
— Это - не телевизор!!!
Ага, не телевизор. Скажи еще, что вы не воры!
— Мы не воры, — вдохновенно подхватила четверка воров, — мы не воры! Мы... мы ваши... потомки, вот!
И тут ей в глаза ударил голубой луч.

   За завтраком зять опять жрал колбасу. Сидел в растянутой майке и чавкал. Она не выдержала: — А чего-ж без хлебушка-то, Аркадий?
Умильная ненависть в ее голосе жалила, но зятек лишь жизнерадостно оскалил белые зубы: — А я колбаску с помидоркой, мама! Хлеб буду с сыром кушать!
Сволочь... нет, ну сволочь!!!
А дочь Ирка, дура неэкономная, уже ласково двигала муженьку нарезку и помидорный салат. С утра-то! Вона двигает тарелки, старается, аж клеенка пищит! Дура! Он обожрет и бросит тебя! Ребенка заделает и бросит обоих, и меня старую тож. И будем с тобой месяцами алиментов ждать!!!

   А где ж топорик-то? Как воров гнала по лестнице, помнит, а куда топор потом... и помыла ли от крови?... Ах, да, она ж передумала, и попугала только. И что они там врали, воры бессовестные? что нельзя сериалы смотреть, или что можно, но какой-то один ни за что нельзя? Тестовый, что ли... а какой это, она все сериалы смотрит, и почему это один вдруг нельзя...
А телевизор она им так и не дала забрать, — вспомнила, наполняясь радостью, и отхлебнула чаю. С лимончиком...
Нет, не дала забрать свой телевизор! Только позволила синим воришкам какую-то пластинку вставить, чтобы лучше показывал, да и погнала всех на лестницу. Бежали, стрекотали и подмигивали как новый светильник с этими, как их там... светодиодами, что ль, зять вчера принес и ей прямо в руки вручил, – подарок, мама. Ну уж такой хорошенький светильничек, да еще сказал, что экономный, хоть на ночь оставляй. Ишь, падла, жрет и жмурится.

   Зять отодвинул тарелку, деликатно рыгнул и широко улыбнулся жене и теще.
Сволочь... и зубы-то какие ровные, белые. И еще полочку новую ей на кухню обещал.

-2.2-
Ксюша, 28 лет, замужем, блондинка

Он всхрапнул, будто подавился кровью, и открыл глаза.
Глаза глядели на нее осмысленно и светло.

   — Ксюнь, ты че? С ума сошла, порежешься же!
Она дико смотрела на свои пальцы и зажатый в них осколок острого, опалесцирующего пластика.
— Фух, показалось... спросонья...  — муж осторожно выкрутил у нее из пальцев этот кусочек, то ли медузы, то ли силикона. Помял, пощурился в слабом свете ночника. Странная игрушка. Как телевизор, только крошечный. 
В окно заглянула луна.
   Ксюша тихонько всхлипнула. Она не могла вспомнить, где взяла этот малюсенький телевизор. Наверно, Маська в сумочку подсунула. Подружкина дочка, озабоченная домохозяйка шести с половиной лет, обожающая из всех игрушек только мебель, домики и кухонную утварь. Вот еще и телевизор – ишь ты, крохотный, а как солидно мигает светодиодиками, синими и голубенькими. Прелесть какая...
— Ксюнь, ты странная стала.
Муж сонно похрипывал, но не злился, а прижал ее рядышком в подушках и гладил как кошку. Сам всегда спит без подушки.
— Вечерами меня пилишь, а потом ночью бродишь. И побледнела что-то. А давай на недельку к нашим на взморье слетаем? Рыбка, костерок, шашлычки... А?..

   Сейчас опять ребенка попросит. И поработать у него в дизайнерской группе, ради интереса, чего дома сидеть?
Она прерывисто вздохнула и прижалась к его плечу.

-3.2-
Старик пьяница, стрелочник с разъезда Бяхино

   — Вам, можно сказать, повезло, — продолжал объяснять тощий.
Остальные кивали как клоны.
— Видите ли, мы не предполагали, что эксперимент окажется настолько удачен.
Он хмыкнул. Ученые, блин...
— Да вас судить за такие дела. Нет, сажать сразу.
— На этот счет не беспокойтесь. — Уныло сказал тощий-главный. Остальные опять закивали, искрясь раскаянием. Один даже подтаял сбоку, как кисель.
— Вы даже не представляете, как нас взрослые накажут. Я вам объяснить даже не смогу!
— Сопляки... — проворчал он, оттаивая. На столе дымились кружки с чаем да подмигивал небольшой симпатичный теле-планшет, подаренный вместо уничтоженного телевизора.
— Ага, — виновато подтвердил тощенький. — Мы, наша четверка, мы все в дошкольной группе, как у вас бы сказали. Только начали многомерную гравитацию проходить! И историю всего! А знаете, эксперимент был таким многообещающим! Пси-спектральная фазировка мозга на мета-образные ряды...
   На него шикнули, ткнули локтями.

   Да в общем, все и так было понятно. Детки из будущего. Молодые, да ранние.
— Мы все исправим, мы вам обещаем! Мы уже изъяли все резонансные пси-передатчики. А... и это.. вам тоже память надо будет подкорректировать... но это не опасно, не думайте! Даже полезно! Только мы папу дождемся, ладно? Вы с ним поговорите, и может... ну если вы скажете... ну, нас не слишком накажут...  мы же открытие сделали!
Ну, раз папа...
   Он уже по-доброму усмехнулся. Дети, что с них взять.
— Ну раз все равно мне память сотрут, начинайте. Так что там за пси-спектры? Что за открытие?
— В общем, сначала если, то в 2033 году выяснили, что информация с эмоциональной составляющей, ну там художественные произведения, как вы это называете в своем времени, ну там – кино, книжки, музыка и все такое, в общем, все они влияют на мозговые структуры необратимо, — ерзая на стуле и размахивая кружкой с чаем, зачастил тощий. Остальные кивали, поочередно лазая ложками в банку с вареньем.
— Ну влияют, это и без экспериментов ваших ясно. А дальше-то что?
— И это влияние можно усиливать! Если, к примеру, определить резонансные пики – ну у каждого же свои, как вы говорите, заморочки?
— Свои таракашки у всех, да, — он вздохнул и вспомнил Рыжего. Сейчас бы сидел рядом и смотрел на гостей, любопытный был...
Гость-телепат тут же среагировал: — Вы возьмите еще собаку. Или кота. Вам будет хорошо и ему. Ведь вы же не виноваты, что ваш Жук погиб, и не думайте так! Это все телевизор... наш телевизор, он усиливал ваши самые яркие эмоции. Побочный эффект. А вы человек ответственный очень, вот и... хорошо, что он сломался, а то бы вы...
   Запил бы, скорее всего. А пить ему нельзя, сердце. Он сердито перебил мальца: — А открытие-то ваше какое?
Самый тихонький горько всхлипнул: — Ужасное.
Тощий прерывисто вздохнул и добавил: — Чем интереснее кино, которое человек смотрит, тем злее он становится!
— Неадекватнее! — взмахнул ложкой второй, маленький и веснушчатый. — Образный ряд расслаивается! И резонирует! А психика всегда боится самого плохого! Вот многие и придумывают свое страшное кино, и злятся еще больше!
— Видят себя в своих телевизорах и думают, что только их телевизор настоящее кино показывает, а на самом деле каждый показывает разное кино! – подтвердил тощенький.
— Мы проверили! Это была наша гениальная идея! Мы заменили телевизоры не у всех, а резонансный спектр сам подстроился и теперь пси-телевизором может стать любой телевизор! Особенно если человек чем-то сильно расстроен, ну тараканы у него особенно яростные! — подхватили сразу двое.
— Но мы исправим! Наши родители все исправят! – загомонила вся четверка хором.
— Только побочные эффекты останутся. — Виновато прошептал веснушчатый, и горячо пообещал: — но очень, очень, очень редкие! Просто очень...

За окном уютно застучали колеса. Ночной скорый.
Старик вздохнул. Грудь незаметно расправилась, как будто упали годы, или назначенная кем-то безжалостным вина.

-1.3-
Бабуся из квартиры с окнами на детскую площадку

   Ирка, дочь непутевая, позвонила аккурат под начало серии.
Ну как раз, как только сволочной красавец в галстуке полез целоваться к очередной дурехе-секретарше! Во, уже и настропалился ей титьки мять, а тут и невеста под дверь нарисовалась, до чего же девки глупы...
Марта Федосеевна угнездилась в продавленном кресле с чашкой ряженки, сдобренной ложкой клубничного варенья – чем не йогурт, только свежее и дешевле, и приготовилась смаковать и негодовать, а тут и телефон заиграл, запел соловьем: — Мама! Мамочка! Мы в больнице!!!
И такое же неразборчивое с воем дальше. Она послушала, да и прикрикнула: — Говори толком, кто на кого куда с кем наехал? Кто живой и весь в крови?

   Живой и в кровище оказался зять, Аркадий. Ехали с курьером за каким-то делом, да и попали под грузовик. Порадоваться Марта Федосеевна не успела, накатило какое-то жалобное, трясущееся чувство – а мать-то его знает уже, хотела спросить... да тут вспомнила, что сваха на даче копается, а там связь никудышняя. Да и к лучшему!
И собралась. Сжала руки, как давно, еще в деповской работе, как будто вагон без тормозов на канаву ставить надо, да подгадать, чтобы тютелька в тютельку к отбойнику. Недаром лучшей перегонщицей была, на аварийных вагонах двадцать лет, одних только грамот цельная полка в шкафу! Сжалась, собралась и гаркнула на дочь: – Тихо, я сказала! Чего просит – свежую футболку? Халат и тапки надо еще! Я соберу. И привезу сама! Сиди там. Говори адрес!
Дочка, рыдая, выдавила, что тапки и правда надо, потому что сказали, что только утром выпишут, убедятся, что сотрясения нету, и выпишут.
— Что, что еще он хочет, колбаски копченой?! — возмутилась Марта Федосеевна, – я ему дам колбаску! Язву он мне наживать будет, гляди-ко! Щас только легкая пища. Я вот сейчас салатику. И вареников с картошкой...

   Мигом собралась, как в молодости. Ах ты ж, а про серию «Не родись красивой» так и забыла, некогда было смотреть серию...
Да и ладно, утром повтор посмотрит! Главное, чтоб все было хорошо.

Конец