Часть 1
31 декабря 2023 г., 21:47
30 декабря 2005-го

– Пушкаридзе, ты вообще домой собираешься? Сегодня же день короткий. Все, завязывай пахоту.

– Амурочка, девочки, вы идите, мне еще немножечко, я… Мне надо…

– Ну смотри, как бы тебя призрак не утащил. Ладно, оставляем тебя на Потапкина. Правда, он, кажется, отмечать раньше времени начал и задрых… Знаешь что? Мы велим Жданову в новом году выписать тебе штраф – за повышенный трудоголизм.

– С наступающим, девочки!

Катя достала очаровательную самодельную игрушку и решила украсить ей большую елку, стоявшую у лифта.

Оставшись одна, она наклонилась над веткой, как вдруг почувствовала, как кто-то крепко обнял ее за плечи.

– С наступающим, Кать.

Январь 2003-го

Губы кривились в нервной усмешке, азарт будоражил кровь, глаза лихорадочно блестели. Ничего, что ни особых способностей, ни связей. Зато внешность и отсутствие барьеров. И фарт. Он выбился из нищеты, он получил правильную девочку, он вот-вот утрет нос этим утыркам, поставившим его на счетчик. Между тем ветер выл все тоскливее, громоздкие хлопья снега валились все неопрятнее, и его и без того замызганная «девятка» медленно, но верно начала глохнуть посреди глухомани. Трезвонил телефон, батарейка садилась. Выругавшись, ответил. Звонивший – конечно, один из этих! – настаивал на «стрелке» прямо сегодня вечером. Но на сегодня у него другие планы. А завтра им его уже не достать…

Затормозил, закурил. И что он в ней нашел, черт его знает. Сперва показалось: так, ни рыба ни мясо, ему не чета, на спор ввязался. А потом сам не заметил, как пропал. Чем-то зацепила она его. То ли в глазах что-то, то ли в улыбке, то ли просто очень покорить хотелось, сломить, подчинить. Надеялся, что в рот будет смотреть, до гроба благодарить, что внимание на нее обратить соизволил. Умная, гордая, но при этом дурочка романтичная, живет в книгах, как барышня, напридумывала себе чего-то, мечтает все… А с таким папашей только мечтать и остается… Ну, теперь-то она никуда от него не денется, и родителям придется это съесть…

Понятно, что родителям ее он не ко двору пришелся, и они бы никогда… Но он нашел выход. Только надо шустрее.

Метель совсем разбушевалась. Темень резко обрушилась на поселок. Машина не заводилась.

Июль 2005-го

– Коля, родителям не говори. Как всегда, мимо. «Мы вам позвоним». Но, может, это и к лучшему.

– Это еще почему?

– Понимаешь… У меня такое чувство, что я там встретила ЕГО.

– Кого это?

– Ну… ТОГО САМОГО.

– Пушкарева, что, опять? Галлюцинации пошли? А ты сегодня хорошо ела?

– Зорькин, у тебя на все одно объяснение. Кстати, с едой это связано. Я задела одну девушку, их сотрудницу, и пирожное упало, ну я и бросилась с пола поднимать…

– Узнаю свою подругу. Пока криминала нет.

– Ну и потом подошел кто-то, видимо, их начальник, бархатным голосом пожурил за беспорядок. Ну и я посмотрела на него снизу вверх, понимаешь? Как тогда.

– И все? Пропала? Как в романтических мелодрамах: закадровая музыка, все замирают, прекрасный принц наконец пришел за Золушкой…

– Коля, не говори ерунды! Просто взгляд похож, понимаешь?

– Не очень.

– Нахальный, дерзкий, со смешинками и в то же время обволакивающий. Взгляд кота на мышку. И глаза темные, черные почти. И улыбка Чеширского кота. Ну в точности как тогда.

– Понятно. Хозяин мира. Любишь же ты, Пушкарева, влипать в истории и терять голову от всяких придурков.

– Я не теряю голову. Хотя побледнела и чуть в обморок не хлопнулась. Дежавю. Потому что если это ОН…

– Так вернись и выясни.

– Коля, ты совсем уже? Это у тебя от голода мозги размягчились! Как ты себе это представляешь? Здравствуйте, простите, пожалуйста, это не вы случайно два с лишним года назад…

– Ну все, все, извини. Сморозил глупость. Так что, не вернешься туда? А если все же пригласят? А если вам работать вместе придется? Что делать будешь?

– Не пригласят, Коль. Там даже уборщицы с ногами от ушей, а я неформат. Коль, пока у тебя буйная фантазия совсем не разыгралась, пойдем к столу.

– Да, я уже улавливаю запах блинчиков с мясом…

– Катя, это тебя. Из Зималетты!

Январь 2003-го

– Котенок, не волнуйся, машину заклинило, скоро буду. Сейчас кого-нибудь из местных попрошу. Успокой там всех, извини. Ну все, телефон сейчас разрядится, целую. Пока-пока.

Пара пропущенных звонков и эсэмэсок с угрозами – и телефон окончательно умер. Несколько часов ушло на поиски жилища, уговоры, и в итоге его согласились подвезти, правда, долго плутали по тьме и гололеду, изучали карту, насилу нашли нужное место – когда уже, как выяснилось, было поздно. Мало того: выяснив, что же произошло за это время, он впал в глухое бешенство и понял, что тихоню свою явно недооценил. Оказывается, его самого кинули, как последнего лоха! Ну что ж, раз так… Он осуществит задуманное, уже в одиночку. Но перед этим выскажет ей все…

Июль 2005-го

<i>– В лунном сиянии снег серебрится…

– Палыч, какой снег, лето на дворе! Это на тебя так предложение Кире подействовало? Или предстоящий совет?

– Да так, не обращай внимания. Навеяло… Призраки прошлого…

– Не понял…

– Занятный эпизод сегодня вышел, девчушка одна забавная тут в холле пирожное обронила и прямо с пола собирала.

– Фу, как негигиенично… А что за девчонка? На кастинг пришла?

– Ого, как ты сразу оживился. Не, это вряд ли. Совсем негламурная, даже, может, не от мира сего.

– Да? И что она у нас такая делала? Странно. Ну и при чем тут снег, я так и не понял?

– Понимаешь, она на меня так смущенно посмотрела снизу вверх, пока я Тане пенял за бардак, что у меня возникло какое-то дикое чувство и засосало под ложечкой. Ромка, у тебя бывает ощущение дежавю?

– Конечно, бывает, практически каждый вечер, когда говорю: «Ко мне или к тебе?»

– Ладно, все, забудь. Проехали. Просто мне на миг показалось, что это ОНА. Ну, помнишь?

– Ой, Жданов, только не говори, что ты опять за свое. Мне сейчас плохо станет. До сих пор не могу понять, как тебя тогда угораздило. Ну, поспорили, поругались, ну, выпили лишнего, может. Но что на тебя-то нашло?

– Мне тогда показалось, это забавно. Динь-динь-динь…

– Да, ты всегда был с приветом. Слабоумие и отвага – наш девиз. Не стоило мне тогда оставлять тебя одного.

– Послушай, в конце концов, я просто зашел не в ту дверь. С каждым может случиться.

– Угу. Шел в комнату – попал в другую. Зашел и остался на часик-другой. И поучаствовал кое в чем.

– Между прочим, было темно. И стояла адская непогода. Буря мглою небо кроет, все дела. И девица показалась мне недурна!

– Вот именно. А эта, которая сегодня с пирожным?

– Ну если ты так ставишь вопрос, то, конечно, это совсем не она. Но взгляд… Снизу вверх… Беспомощный, беззащитный, доверчивый – точно как тогда…

– Тааак. Ну все, началась старая песня. В конце концов, Жданов, если тебе именно этого не хватает, заведи себе котенка. Умиляйся, гладь, тискай, корми. И жениться не придется.

– Дурак ты, Малиновский. Просто я никак не могу забыть ту историю.

– Ну, ты ведь пытался потом найти ее, разобраться?

– Да, но сильно позднее, и ничего не вышло. Мистика какая-то. А тогда ты же сам помнишь, что случилось, на том же гололеде, в ту же метель. Тут уж не до поисков было.

– Ну и забудь тогда обо всем! Неужели для тебя это так важно?

– Как оказалось, да. И потом: это наверняка важно и для нее…

– Тогда почему она сама тебя до сих пор не нашла?

– Может, ей стыдно. Как и мне…

– Ладно, все, Андрюха, встряхнись. Скоро у тебя начинается новый период в жизни. Мечты сбываются.

– Да, ты прав. Пора проводить собеседование на должность секретарши. А эту девчушку я, скорее всего, больше не увижу…

– То ли девушка, а то ли виденье… Все, пора очухаться, Палыч! Нас ждут великие дела!
Часть 2
31 декабря 2023 г., 22:06
***

Январь 2003-го

– Коля, спасибо большое, что приехал. Лене с Валерой сказала, что Катюша загрипповала, как раз к началу второго семестра поправится. Пока отговорила приезжать, но знаю их слишком хорошо: уже завтра могут объявиться здесь.

– Не переживайте, тетя Наташа, я молчок. Как она?

– Уже получше, слава Богу, у доктора Немировского дом неподалеку, его и привезли. Температура под сорок пять дней держалась, тошнило, бредила… Недавно только говорить начала.

– Этот не звонил?

– Нет.

– Привет, Пушкарева, ты как? Я тебе булочки московские купил.

– Привет. Коль. Я совершила жуткую глупость. Ты садись. Я все расскажу.

– Мне тетя Наташа только в общих чертах рассказала, что сама знала. Тебе нельзя перенапрягаться.

– Ты что, я так рада тебя видеть! Погоди, телефон. Номер незнакомый.

– Дай я поговорю. Але… О, кого я слышу, не прошло и года. Ну я сейчас с тобой поговорю. Вот урод…

– Коль, дай мне трубку.

– Кать, ты уверена? Врач тебе запретил и нервничать, и по телефону говорить…

– Коля… Спасибо. Але…

– Ну привет! Это ты с ним, что ли, теперь, а меня кинуть решила? Не ожидал от тебя такой подлости. А ведь со мной у тебя было бы все! А теперь прозябай с этим нищебродом под стать тебе…

– Что ты говоришь? Где ты? Почему не звонил? Куда пропал?

– Это я пропал? Я??? Ха-ха-ха, не притворяйся больше паинькой, никто не поверит. Такая же дрянь, как и все. Так меня бросить, подставить, унизить. А я-то старался, еле договорился, чтобы без документов… А ты, оказывается, воспользовалась ситуацией. Пошла ты знаешь куда? И не вздумай меня искать. Прощай. Желаю счастья.

– Кать, что с тобой? Кать… Тетя Наташа!

– Ой, воды скорее. Ты зачем же ей телефон дал…

– Господи, что же здесь произошло…

– Маринку спроси, она наверняка знает, окаянная. И подбивала ее, и помогала, шушукались все. А теперь ищи-свищи Маринку эту…

– Не ищи, Коль, уехала она. А со мной все будет нормально. Я тебе все расскажу.

Сентябрь 2005-го

– Палыч, ну что? Она, не она?

– Не знаю, Малина. Я еще не понял.

– Что-то долго до тебя доходит. Как до жирафа. Ты поэтому ее в каморку заточил – чтобы быстрее допетрить?

– Очень смешно. Иногда, к твоему сведению, я ее словно узнаю. И мне кажется, что она умело шифруется. Или притворяется. Но, знаешь, чаще мне все-таки кажется, что это не она.

– Уфф, ну и слава Богу, не совсем же ты двинулся тогда. Нет, она, конечно, умница и находчивая, но для тебя как лучшего друга я желаю лучшей участи. Ты, конечно, был тогда как в дурмане, но не настолько же, чтобы тебя привлекла эта клыкастая мышка.

– Заткнись, придурок. Если хочешь знать, я дважды случайно видел ее глаза без очков и подумал, что она словно нарочно их прячет. И я вообще не о внешности сейчас. А о поведении. Сам посуди: бегает, шарахается, падает, смущается, плачет. Ну чисто ребенок. На худой конец – подросток. А не женщина с загадочным прошлым.

– Палыч, по-моему, ты в плену стереотипов.

– И это говоришь мне ты, Малиновский?

– Представь себе! Я, в отличие от некоторых, умею, между прочим, снизойти до народных масс. И крестьянки любить умеют, как сказал классик!

– Это ты к чему сейчас?

– А к тому, что в других отношениях Катерина твоя – чистый робот с жестким стержнем. Я разу понял, что ее надо бояться, еще после истории с Лариной. Так что у нее вполне могут оказаться свои скелеты в шкафу, несмотря на невзрачный вид и некоторую незрелость поведения. А может, все ее «сбои в программе» оттого, что она в тебя по уши! У нее же на лбу написано: «Я люблю Андрея Жданова». Ну чего ты лыбишься-то, блаженный? Ты ведь дальше своего носа ничего не видишь…

– Малиновский, пошел вон! Мне нужно подумать… О работе.

– Ну-ну. Удаляюсь. Счастливо… поработать.

– Кира, там Андрей… Он это, странный какой-то. Сидит с закрытыми глазами, улыбается мечтательно… Может, медитирует?

– Улыбаешься, говоришь? Сейчас мы это мигом исправим. Он у меня эти медитации надолго запомнит…

***
– Катя, дайте ручку… Да нет, не эту…
***
– Вы очень хороший человек, Екатерина Валерьевна…
***
– Друг мой, осторожнее! От этих очков зависит будущее нашей компании. Спасибо, Катя…

***
– Как назло, ни одного платка в машине. Хотя нет, вот. Правда, это не совсем платок, зато она чистая. Возьмите.

– Спасибо. Я потом вам постираю и принесу. Я вам верну…

– Перестаньте плакать. Ну, Катенька, ну… Ну что же вы так раскисли-то, ну, Кать… Катя, я прошу вас, перестаньте плакать. Перестаньте плакать!!! Вот. Ну хорошо. Все хорошо. Видел бы меня сейчас кто-нибудь со стороны! Мать Тереза!

Февраль 2003-го

– Повтори еще раз, что тебе там сказали.

– Что-что. Что был он там. Только уже сильно позже. Ну и…

– О Господи! Боже мой! Вот он и подумал невесть что!

– Так, Пушкарева, во-первых, не стоит поминать имя Бога всуе, особенно в данной ситуации. А во-вторых, ты что, его еще как-то оправдываешь? Ах он, бедный-несчастный. Он обыкновенный козел, заруби себе это на носу, поняла? Он же тебя опускал все время. Нарцисс недоделанный.

– Но он… любил меня!

–Может, и любил по-своему, чужая душа потемки, но не уважал точно. И привязать хотел. Извращенная какая-то любовь получается.

– Много ты понимаешь.

– Больше, чем ты думаешь. Еще скажи, что и ты его любишь.

– Конечно, а то разве бы я решилась на такое?

– А вот мне кажется, Кать, что ты не его любишь, а себя не любишь. А его боишься. Только, чур, не дерись, у меня голова золотая, еще пригодится.

– Специалист по любовным отношениям, скажи тогда, что мне делать дальше?

– Учиться, про урода забыть…

– А про то, что произошло?

– Ну… Надо попробовать выяснить, нельзя ли как-то это отменить. Дезавуировать.

– Эх, Коля-Коля. Боюсь, в том мире все не так просто, как в экономике… И я сама себя наказала за глупость и безрассудство. На всю жизнь…

– Так. Отставить панику, выход всегда есть.

– Пойми, Коля, за все надо платить. Рано или поздно. И мой выход сейчас – работа и одиночество. И одеваться буду как раньше. Чтобы точно никто не позарился. Так безопаснее.

– Ты, как всегда, максималистка, Пушкарева.

– Возможно. Но иначе мне сейчас не выжить.

Сентябрь 2005-го

***
– В последнее время мне стало трудно общаться с Кирой.

– Это потому, что ты все время с Катей. Честное слово, перестань ты с ней так возиться! Или ты опять за старое? Призраки прошлого мучают?

– Да нет, нет. Все нормально. Просто Катя – мой незаменимый личный помощник. А ты думаешь, Кира ревнует?

– Как пить дать!

***

– Кать, ну что, ты разобралась наконец, это он или не он?

– Не знаю, Коль. Не могу понять.

– Как это? Ты уже два месяца там – и до сих пор не знаешь? Ты же умнейшая студентка нашего выпуска. Красный диплом. В аспирантуру звали.

– Ну вот, видимо, надо было соглашаться. Там бы меня и научили на раз не вляпываться в дурацкие истории и видеть мужчин насквозь.

– Нет, ну серьезно. Неужели ты не можешь его узнать?

– Представь себе! И ты прекрасно знаешь почему!

– Ну ладно, не заводись. И все-таки?

– Ну… Иногда мне кажется, что я его узнаю по рукам.

– По рукам? Как это?

– А так. Когда иногда… случайно… Он держит меня за руку, как тогда… И у него руки такие… выразительные, что ли. Большие, сильные, какие-то мудрые, что ли. Словно они живут своей жизнью. Отдельно от него. И моя ладонь совершенно тонет в его, растворяется…

– Руки со своим лицом, получается?

– Хочешь – смейся, хочешь – нет, но да, в некотором роде. Со своей историей. С прошлым. Они как-то диссонируют с его внешним обликом, с его легким, веселым поведением, с его заразительной энергией и любовью к риску, вечным флиртом и шуточками с Малиновским. Руки – и иногда взгляд. Выдают его.

– В чем?

– Что не такой уж он эгоист и баловень судьбы, каким хочет казаться. Хотя бывает ужасно толстокожим и орет просто чудовищно. Уши закладывает. И еще спрашивает всех, что ему делать. Прямо как маленький. И боится сказать правду, хитрит. Точно как ребенок. Вот в такие минуты мне точно кажется, что это не он.

– Мда. Доктор Джекилл и мистер Хайд.

– Ну не совсем так. Черной стороны я в нем в любом случае не вижу. Как ни странно, при всех своих закидонах он остается на стороне света… Ну и не забывай, Коля: у него же невеста есть. Значит, наверняка не он.

Май 2003-го

– Старков что-то давно не появлялся, ничего не слышали?

– И не появится. Его же еще в феврале после зимней сессии отчислили, ты что, не знала? Аккурат к весеннему призыву. И давно пора было. Он на сессии даже не появлялся.

– Какой призыв? Он сейчас, говорят, далеко.

– А может, и там, откуда дороги назад нет.

– Типун тебе на язык.

– А что? Дорогу серьезным людям перешел, эти из-под земли достанут.

– А говорят, его видели в марте в Москве. А потом снова исчез.

– А как же их роман с Пушкаревой? Или он от нее сбежал?

– Да вы что, дураки, какой роман, нужна она ему? Он же придуривался.

– А мне кажется, он серьезно. И она аж похорошела с ним.

– Тсс. Она идет. Такая же страшила, как и прежде. Со своим дружком блаженным.

– Здравствуйте! Куда же вы?

– Коль, не обращай внимания. Лучше скажи, вот ты самый умный: ты помнишь, кто такая библейская Сарра?

– Не помню, а что?

– Сарра прожила в браке с Авраамом почти сто лет. И была ему верной помощницей и советницей во всех делах и испытаниях.

– Сто лет? Терпеливая женщина, ничего не скажешь. Но к чему ты клонишь?

– Понимаешь, Коль, я тогда была не в себе, как в бреду, собственно, уже в бреду, жар начинался. Я потому и не соображала ничего, и поняла не сразу… И помню происходившее плохо.

– Извини, конечно, что я снова на больную мозоль, а соглашалась ты на его предложение тоже в бреду?

– Коля, сейчас поссоримся.

– Ладно, прости. Так что дальше?

– Ну вот из глубин памяти и всплывает все время: «И ты, невеста, возвеличься, как Сарра, возвеселись, как Ревекка, и умножись, как Рахиль».

– Ну, умножись, положим, понятно: Рахиль была бесплодна, но потом родила мужу двух сыновей, в том числе Иосифа Прекрасного. А вот Ревекка…

– Я спросила отца Антония в храме на Соколе. Только папе моему не говори. Меня же мама там крестила тайком, когда я болела маленькая...

– Что ж я, самоубийца… Но ты меня снова поражаешь, Пушкарева. Где ты, а где храм. И что же сказал тебе батюшка?

– Что у Ревекки доброе и отзывчивое сердце: ведь она напоила водой Елеазара и его верблюдов…

– Все ясно. А про жениха в молитве что-нибудь было? Чтобы я мог соответствовать – на будущее.

Октябрь 2005-го

– Боже, Малиновский, я весь вспотел.

– Немудрено, я тоже. Нет, так шифроваться, а? Раз наша умница и скромница, оказывается, ничего себе, я просто обязан на ней жениться.

– Заткнись! Ты что, не понимаешь, что это все означает? Она все это время ловко водила нас за нос! Прикидывалась простушкой, а сама…

– А может, она шпионка?

– Погоди. Я должен с ней поговорить.

– Только помни: поговорить, Палыч. Не поорать.

– Катя!!!

– Да, Андрей Палыч.

– А вы ничего не хотите мне объяснить?

– Я не понимаю.

– Видите ли… Это платье… Из коллекции Милко…

– Да, я видела в нем одну из моделей на показе. Конечно, по росту я пониже, зато по другим параметрам… Да вы не волнуйтесь. Ольга Вячеславовна Милко уговорила, у нее к нему свой подход.

– Но я так понял… Как вы мне раньше говорили… Что вы совсем далеки от мира моды…

– Так и есть. Просто это платье мне очень понравилось, и когда Ольга Вячеславовна меня обмеряла…

– Человек, столь далекий от моды, Катя, как вы старались показать, не смог бы так преобразиться за пятнадцать минут.

– Андрей… Палыч… Вы что, меня в чем-то подозреваете?

– Нет, что вы, Катенька. Но, согласитесь, это выглядит странно.

– Что именно, Андрей Палыч? Что вчерашняя страшилка вдруг неплохо выглядит? Вы сказали: преобразилась. Что ж, вы правы. Я действительно одно время одевалась иначе, использовала косметику, украшения. Но потом отказалась от этого. У меня были на то веские причины. И это не чтобы насолить «Зималетто», поверьте. Или опозорить.

– Кать, простите, я… Не обижайтесь, пожалуйста, хорошо? Просто я, наверное, растерялся.

– Ничего, я понимаю.

– Кать, а почему сейчас вы все же решились «выйти из тени»?

– Ну… Я так поняла, эта вечеринка очень важна для нас? Имейте в виду: потом все вернется на круги своя, и карета вновь превратится в тыкву.

– Боюсь, это многих не устроит.

– С другой стороны, если я буду вдруг выглядеть слишком хорошо, это может не устроить Киру Юрьевну. Простите, что затронула эту тему.

– Катя, мне кажется, вы взрослый человек и вправе сама решить, как вам выглядеть и что носить, разве не так?

– Боюсь, мой папа с вами поспорил бы, но я работаю над тем, чтобы и он это понял.

– Ну что ж, раз вы готовы, тогда поедем? Пора!

Июль 2003-го

– Кать, ты только не волнуйся… Я видел его имя в списке погибших в Чечне.

– Это точно?

– Его имя и фамилия.

– Боже. Это все из-за меня. Он обозлился на весь свет и не хотел жить…

– С ума сошла? Ты ни в чем не виновата, Кать. Запомни это. Не мог он вечно на твоем горбу выезжать. Забросил учебу, занялся бизнесом – его право. Отчислили, попал в армию… Каждый сам выбирает свой путь. Кать, что с тобой? Тетя Лена!

Январь 2004-го

– Старик, ну как вы там? Как Кира?

– Ничего, держится. Недавно с кладбища вернулись. Опять метель, как тогда…

– А ты как?

– А я хреново. У тебя Библия далеко?

– Что, настолько хреново? Боюсь, далеко, но можно онлайн поискать. А что случилось-то? И почему шепотом?

– Чтобы Кира не услышала. Помнишь: Авраам родил Исаака?

– Ну, лично при этом не присутствовал, но где-то слышал.

– Кончай ерничать. Почему их приводят в пример?

– Кого и кто?

– Батюшка в молитве: «Возвеличься, жених, как Авраам, благословись, как Исаак, и умножись, как Иаков…»

– Жених? А кто у нас жених? Ой, елки, Палыч, годовщина же не только у Киры, но и у тебя. Сочувствую. Фантомные боли?

– Заткнись и лучше помоги мне найти информацию. Я слабо помню тот вечер, но эти строки врезались в память намертво. Хотел бы позабыть и беззаботно парить, да не могу!

– Тихо, тихо, тихо! Спокойствие. Сейчас найдем всю правду. Вот. Трактует священник в ЖЖ. Продвинутый какой. Смотри. Авраам – символ праведности.

– Негусто.

– Через него и его потомство Бог нес истинную веру.

– Ну допустим. А Исаак?

– Принял благословение от своего отца, и мы просим Отца Небесного благословить мужа.

– Ромка, мы с тобой жалкие, бездуховные люди, я ничего не понимаю…

– Тогда спроси кого-то духовного.

– Ну не обижайся. А Иаков?

– Понятное дело, продолжение рода. А еще он очень любил Рахиль…

– Ясно. Спасибо, Ромка.

– Ну что, полегчало тебе?

– Немного. Хотя хотел бы я, конечно, открутить время вспять и никогда не заходить в ту самую дверь…

– Палыч, а если это судьба? Что если дверь та самая?

– Никогда не знал, что ты романтик. Не ты ли должен сейчас спросить: а как же Кира?

– Ты прав, должен. Особенно сегодня, в годовщину. Но не спрошу. В другой раз.
Часть 3
31 декабря 2023 г., 22:21
Июнь 2004-го

– Коль, я его видела. Три дня назад. Он за мной следил.

– Кого его?

– Дениса. В усах, в темных очках, как шпион.

– Боже. Призрак с того света. Ты уверена?

– Уверена.

– Ну и дела. И как ты только в обморок не хлопнулась? Выходит, в списках был полный тезка?

– Или ошибка. А насчет обморока… Даже не знаю. ничего не почувствовала. Словно не со мной это. Понимаешь?

– Так это же хорошо, значит, отпустило. А я-то, признаться, понадеялся, что тебя наконец нашел тот, второй.

– Какой еще второй?

– Ну, суженый твой, ряженый…

– Дурак ты, Коля. Зачем напомнил только.

– Ну извини. И кстати, судя по тому, что этот наш герой все прячется, он по-прежнему на крючке у братков. Добра не жди…

Октябрь 2005-го

– От взятки отказалась. Умная, порядочная, да еще и, как выяснилось, собой недурна, хоть и шифруется. Ну все, решено: женюсь!

– Малиновский!

– Палыч, пардон, я забыл, что в комнате покойника не говорят о веревке.

– Теперь я понял, кому доверю подставную фирму.

– Ого! Это покруче, чем руку и сердце. Ну все, молчу, молчу.

***
– Андрей Палыч, как вы можете мне так доверять?

– Ну вы же не собираетесь меня кинуть? Так, только не вздумайте снова плакать. Шучу, Кать, шучу.

– Но это огромный объем работы. Я не справлюсь одна. Да и для нормального, легального существования фирмы в ней должны быть сотрудники...

– Что вы имеете в виду? Дело абсолютно конфиденциальное, и посвящать в него посторонних…

– Ну, папу как бухгалтера я вполне могу использовать втемную. Но без помощи Коли – финансового гения – нам тут не обойтись.

– Коли? Какого еще Коли?

– Мой друг, учились вместе, помните, я вам говорила? Работу давно ищет. Он очень порядочный. И талантливый.

– Катя, мы не можем включать в наши дела посторонних, какими бы замечательными они ни были.

– Понимаю, Роман Дмитрич. Но без него я фирму открывать не буду. Тащить на себе две фирмы сразу я не потяну.

– То есть вы нас ставите перед фактом, Катенька?

– Как и вы меня. Но вы не волнуйтесь, мы вас не подведем.

– Катя, да поймите же, даже очень надежный человек может проболтаться.

– Что ж, придется нам всем троим провести с ним жесткую разъяснительную работу. Возможно, не раз. Андрей Палыч, давайте его пригласим сюда?

– Катенька, вы так горячо за него заступаетесь и шагу без него ступить не можете. Неужели он и правда ваш жених, о чем судачат ваши подруги?

– Нет, что вы. Никаких женихов нет и быть не может. Мы с ним старые верные друзья – примерно как вы с Романом Дмитричем. Вместе в горе и в радости. Но чисто по-дружески. Понимаете?

– Пытаюсь. Ладно, приводите этого вашего… Колю. Все равно выбора нам вы, похоже, не оставили…

– Вы не пожалеете, вот увидите!

– Палыч, зачем нам кузнец? Нам кузнец, в смысле Коля, не нужен! А вдруг он замышляет что, через Катьку будет подкапываться к нашим капиталам, влиять на нее?

– Что-то мне уже не кажется, что на нее так просто повлиять. И потом, слышал, что она сказала? Да и пора познакомиться с потенциальной угрозой лично.

– Да уж, ультиматум поставила, и где былая тихоня? Видишь теперь, что она далеко не нежная ромашка?

– Сам ты Ромашка. Все, пошли.

– В клуб к моделькам или ты снова пас?

– Угадал, я пас.

– Кира ждет?

– Нет, у меня другое дело.

– Что за секретность?

– Много будешь знать – скоро состаришься, Малиновский. Адьес!

***
– Кир, Кира, я ничего не понимаю! Следовала за ним по пятам. По Тверской. А он знаешь куда завернул? Нет, не к Изотовой. В храм напротив мэрии, у памятника этому, как его… Который Москву основал вроде. Уже часа два там. Как думаешь, может, в монахи готовится? Или болен очень и исповедуется в грехах? Что? Поняла, молчу.

***
– Андрюха. раз тебя в клуб больше не выманить, я тебе прямо с доставкой в офис смотри кого подогнал.

– Привет, Андрюша. Слышала, Кира в командировке, и ты совсем один?

– Лерочка, рад тебя видеть, но, к сожалению, я не один, а с Катей. И у нас планы. Екатерина Валерьевна, вы готовы? Напомните, пожалуйста, когда у нас деловой ужин с поставщиками?

– Через полчаса, Андрей Палыч. Столик заказан. Нас ждут.

– Спасибо, Катенька. Вот видишь. Так что в другой раз. Извини.

Ноябрь 2005-го

– Зорькин, конечно, не конкурент, пусть и в новом прикиде, но кто его знает… В тихом омуте… А в залоге наша компания будет у Катюши еще ох как долго. Палыч, на твоем месте я бы подстраховался.

– В каком смысле?

– Люди меняются, а нам нужна полная ее преданность. Жданов, ты должен занять прочное место в ее сердце.

– Заткнись и больше с такими предложениями не выступай. Во-первых, это подло. Во-вторых, ты что, забыл, как она сказала с горькой яростью, обреченно как-то, что никакого жениха нет и быть не может? Там явно какая-то травма в прошлом. Меня только здесь еще не хватало. В-третьих, этот Зорькин пока что ведет себя тихо и достойно, на каждом углу о фирме не трубит, отчетность в порядке, и даже более чем.

– Ну, смотри, конечно.

– К тому же ты совсем забыл, что я дважды несвободен. Повязан буквально по рукам и ногам. И с таким багажом соваться к Кате, чтобы ее только окончательно выбить из колеи?

– Пожалуй, это слова не мальчика, но мужа. Только бизнес есть бизнес, поэтому полностью спокойным я быть, извини, не могу. Впрочем, Палыч, мы сами виноваты, что угодили в зависимость к Пушкаревой.

– Ром, где твой оптимизм? Пусть будет не зависимость, а работа в команде. В обстановке взаимного доверия.

– Ты сейчас прямо как советский диктор заговорил. С чувством глубокого удовлетворения должен констатировать: сколь веревочка ни вейся, а что-то между вами определенно наклевывается. Чую интригу!

– Нострадамус, шел бы ты поработать для разнообразия.

– Слушаю и повинуюсь, мон президент.

Декабрь 2005-го

– Кать, я подвезу вас домой.

– Андрей Палыч, что вы, не надо, я на троллейбусе.

– Кать, это был не вопрос, а утверждение. Через десять минут у лифта.

– Слушаюсь.

– Ну не обижайтесь. как еще вас уговорить. Вы согласны?

– Согласна.

– Ну вот. Когда вы улыбаетесь, совсем другое дело. Сразу все неприятности побоку.

***
– Кать… А почему вы сказали подругам, что Зорькин ваш жених?

– Ну вы что, женсовет не знаете? Они бы не отстали иначе. Не могли поверить, что меня эта сторона жизни вообще не интересует.

– Кать, а почему эта сторона вас не интересует? Вы же симпатичная девушка.

– Я? Андрей Палыч, вы меня с кем-то спутали.

– Ни с кем я вас не спутал, Катя, что за страсть все время перечить! Мне, между прочим, очень нравится проводить с вами время.

– Андрей Палыч, мы и так проводим время вместе практически круглосуточно. Вы просто устали. Да и Кира Юрьевна заждалась.

– Кать, вы в отца такая упрямая? Постойте, не выходите из машины, пожалуйста. Я… Видите ли, это все покажется странным… Не подумайте, что я сошел с ума, но только так я могу понять…

– Что понять?
– …
– Да вы и правда с ума сошли! Вы что себе позволяете! Зачем вам это, со всеми вашими романами? Новый трофей? На экзотику потянуло? Что на вас нашло? Я думала, мы друзья! Поезжайте к невесте и больше никогда… Забудем об этом, слышите?

– Кать… Да подожди ты. Я все объясню. Я просто хотел кое-что проверить...

– Проверили?

– Не совсем. Иди сюда.

– Видали? Кикимора где-то мужика подцепила.

– Кто это?

– Андрей Палыч, поедем отсюда.

– Катенька, подержите очки.

***
– Почему это Пушкарева такая красивая сегодня?

– Кир, ну какая красивая. Ну не такая мымра, как обычно, да. Наверное, ради жениха старается. Кир, ну чего ты? Это же хорошо. Для имиджа “Зималетто”.

– Для имиджа – возможно. Для Андрея – тем более. Для меня – нет. Чувствую, это как-то связано с вчерашней дракой, что бы мне там Андрей ни наплел про подставу на дорогах.

– Кир, ну вчера-то все у вас было хорошо?

– Не знаю. Да, я была с ним, а он… Как будто не со мной. Явно возбужден, но… Словно я просто под руку попалась.

– Кир, ну что ты такое говоришь-то!

– То, что думаю. Ладно, подруга. Вся надежда только на Новый год в Лондоне…
***
– Кать, я… хотел поговорить… о том, что произошло вчера.

– Спасибо вам большое. Вы так храбро дрались. За меня никто еще так не заступался… Ну, кроме папы, конечно. И Коли.

– Конечно. Пустяки, Катюш. Да и поговорить я хотел не о драке. А о том, что было до этого.

– А… не о чем говорить. Я все понимаю. у вас переутомление, стресс, возможно, авитаминоз…

– Катя!

– Андрей Палыч, у вас невеста, на которой вы обязаны жениться. Династический брак, слияние капиталов, Александр Юрьевич угрожает забрать акции…

– Катя, не говорите за меня. Есть и еще кое-что, что нам нужно обсудить…

– Простите, звонят!

***
– Не понял. Ты что сделал?

– Я. Поцеловал. Катю.

– Нежданчик, как я рад! Ну наконец-то! Решил-таки воплотить наш план?

– Заткнись, Мавлина, никаких планов, разве ты еще не понял? Я сам. По собственной, так сказать, инициативе.

– Сам? Эээ. Но зачем?

– Захотелось.

– Логично.

– Ну, я хотел понять: а вдруг все же она?

– Понятно. Очередной рецидив. Тяжелая форма. И что, проверил?

– Да.

– Судя по твоей улыбке, не один раз?

– Да…

– Ну и что? Каков вердикт?

– Да не знаю я! Знаю только, что меня к ней тянет.

– Ну, это давно не новость.

– Что?

– Что слышал.

– А кто-нибудь еще так тоже думает?

– Кира – наверняка.

– Черт, и что теперь делать?

– Слушай, а ты не можешь ее напрямую спросить?

– Киру?

– Катю! Мол, она, не она.

– И как ты себе это представляешь? Рассказать эту дикую историю? Что она вообще обо мне подумает? Может, решит, что это отмазка такая для романтической барышни. Мол, я рыцарь печального образа, угрюмый, ок, не особо угрюмый, но томный, со страшной тайной в прошлом, и быть ни с кем не могу, потому что…

– Палыч, не ты ли все кричал о доверии? Ты доверяешь Кате, ну а она, по идее, тебе. Тогда почему вдруг она тебе не поверит?

– Ну, такое не каждый день услышишь, согласись…

– И все же ты поговори с ней, поговори…

– Она старательно убегает и от меня, и от всяческих бесед. Но я попробую.

– Но и Киру тебе сейчас, вот так, с бухты-барахты, бросать нельзя.

– Знаю. Родители нас в Лондоне ждут…

***
– Кать, вы на меня еще сердитесь? За…

– Нет. Просто давайте не будем больше об этом. Умоляю.

– Ну хорошо... Кать, а почему про ваш день рождения я узнаю последним?

– По-моему, Андрей Палыч, это вопрос не ко мне. Простите, что не уведомила нарочным о сей великой дате.

– Ну Кать… Просто неловко как-то… Я без подарка…

– Бросьте, это все совершенно неважно. Я и не праздную обычно. Правда, сейчас родители хотят всех к нам домой позвать.

– А можно к вам тоже напроситься?

– Если вас не смутит наше общество…

– Кать, насмешили. Я кто, по-вашему, наследный принц? Конечно, нет. Скоро буду. С подарком и фруктами. Идет?

–...

– Кааать…

– И…идет.

– Вот и отлично.

***
– Кать, у вас вышел отличный праздник.

– Большое спасибо.

– А какую серенаду ваш Коля закатил! Такой подарок!

– Ваш подарок тоже замечательный.

– Более практичный, не такой романтичный.

– Но очень нужный: мой мобильник совсем уже разваливается!

– Знаете, а Коля был сегодня очень убедителен.

– Значит, он хорошо вжился в роль. Девочки поверили…

– Кать… Ты точно не хочешь со мной покататься по ночной Москве?

– Андрей…

– Хорошо, не буду тебя больше смущать. Но ведь между нами что-то происходит?

– Ты… вы опять меня смущаете…

– Скоро Новый год… Послезавтра я уеду…

– Да…

– Но завтра увидимся…

– Да…

– До завтра…

***
– Коль, Коля, а ведь у Андрея Палыча невеста есть, да?

– Угу.

– Ты жуй, жуй, не спеши.

– Тёть Лен, а что вы там в окне такого интересного разглядываете? Салюты вроде через несколько дней начнутся…

– Ничего, ничего, миленький. Снег красивый. Катюша, надеюсь, скоро вернется – завтра на работу…

30 декабря 2005-го

– Боже, но это же какой-то кошмар. Паша, что ты молчишь? Паша!

– Маргарита Рудольфовна, лекарство?

– Спасибо, Кирочка. Ты и сама что-нибудь прими обязательно. Такой удар! Андрюша, ну как же так?

– Да уж, сын, преподнес ты нам подарок на Новый год.

– И ладно неприятности с фирмой. В конце концов, все бывает. Но отмена свадьбы… Под каким-то диким, надуманным предлогом… И это кольцо…

– Мам, ну ты же не думаешь, что я все это придумал?

– А почему бы и нет, дорогой? Обманывать ты мастер на пару со своей помощницей…

– Кирочка, ради Бога, успокойся. Андрей, и что ты собираешься теперь делать?

– Мам, мне кажется, я ее нашел. А если нет… Я должен выяснить все до конца. Я вытянуть компанию из кризиса. В любой должности. Если меня, конечно, не уволят.

– А Саша? Он же хотел забрать акции…

– Марго, я с ним поговорю. Думаю, подождет полгодика.

– Спасибо, па. Не ожидал.

– Я это делаю не для тебя, а для компании.

– Конечно, я понимаю.

– Вообще, Андрей, глаза бы мои тебя сейчас не видели. Но все же канун Нового года…

– Родные мои, простите за все. Я никудышный сын, жених и руководитель. И с праздником. Я должен вернуться. Самолет через два часа. Надеюсь, в новом году все будет иначе, и ты, Кира, будешь счастлива с достойным человеком… Пап, все документы в синей папке. Не провожайте. Приеду – позвоню.